Header Ads

 Борис Болотов

ПИСЬМА ИЗ ОККУПИРОВАННОГО ДОНБАССА. ЛУГАНСК. ПРИВЫЧКА К УКРАИНЕ, — БЛОГЕР


Нередко, читая страничку переселенца или просто патриота, живущего на подконтрольной Украине территории, можно наткнуться на такую мысль. Патриот выражает опасение, что пока суд да дело, жители «ЛНР» и «ДНР» просто отвыкнут от Украины, забудут о ней и в гипотетическом «потом» нелегко им будет вернуть память, ощущение родства, органики и тому подобные духовные скрепы.
Пишет newsonline24.com.ua
Обоснованы ли такие опасения?
Было время, когда Луганск казался изменившимся до неузнаваемости, не только в связи с разрухой, а в своей сущности. Это был период, когда в городе было немного вернувшихся беженцев. Средний вес луганчан тогда был приближен к нормальному. Память про обстрелы была свежа. И периодически ее еще освежали. Питались надежды на какую-то новую, необыкновенную жизнь, которая станет наградой за пережитые ужасы. Все вместо создавало усредненный человеческий тип нового луганчанина, который не походил на прежнего.
Стоит заметить, что, когда показывали передачи о заседаниях правительства «ЛНР» или интервью с тогдашними руководителями, большинство лиц на экране тоже были худыми. Говорили они кратко и по существу, ответы их на заданные вопросы были внятными и простыми. Кто-то в этой человеческой выборке питал теплые чувства к Украине. Кто-то не питал. Но решающим был не национальный вопрос, а качество носителей.
Шло время. Худые лица растворялись в толпе и исчезали с экранов телевизоров. Луганчане устраняли следы обстрелов, и строили планы на будущее. Абстрактные и пафосные мысли в головах жителей города все больше уступали место прагматическим. Речь шла не обязательно о том, как выжить сегодня. Приходило понимание того, что беда всех коснулась не одинаково. И погруженность персоны в украинское вовсе не является залогом того, что человек не найдет себе места в Луганске и кресла в луганском истеблишменте.

Грубо говоря, луганчанин задается вопросом:
«Зачем я сидел под обстрелами, а теперь обгладываю последнюю кость, а Х. два года провел в комфорте в Украине, после чего ему предложили занять в Луганске хорошую должность?»
В обстановке, при которой число таких Х, не сидевших под обстрелами, но занявших в Луганске хорошую должность, росло в геометрической прогрессии, а «герои войны» растворялись в воздухе, мысли о бренности бытия, посещающие рядового луганчанина, становились непреодолимыми.
Я пропустил тот день, когда телекартинка примерно совпала с телекартинкой, например, заседания горсовета в 2012 году. С точки зрения приятной упитанности персонажей и трудностей, испытываемых ими перед необходимостью конкретных ответов на вопросы.

Но это, так сказать, верхушка айсберга. Луганск до войны не был столицей или мегаполисом. Соответственно, «восстановление» не может привести ни к чему иному, как восстановлению и его довоенного статуса, то есть городка провинциального, устроенного по всем законам современной провинции. Правила игры в таких случаях приятны и удобны определенным людям, в провинции это люди, которые на вопрос посетителя, когда прийти за нужной справкой, отвечают, не «в 14 часов 30 минут», а «после обеда».
Отличает таких людей, впрочем, не только особое отношение к сиесте, а родственная близость к первым руководителям города или региона. Что, в свою очередь, является залогом того, что на произвольное толкование ими законов контролирующие субъекты смотрят полуприкрытыми глазами. Исходя из вышесказанного, мы видим, что опасность отвыкнуть от украинских порядков, которая нависла над Луганском в 2014 году, постепенно отступила.

С другой стороны, я не знаю, какая сейчас обстановка в самой Украине.
Возможно, в Луганске мы получили «консервированную Украину», выпуска 2011-2012 года, так сказать, заповедник счастья, круговой поруки и четкого расслоения общества на людей очень бедных, небедных и совсем небедных. А сама Украина в это время несется в какой-то иной, незнакомый, дивный мир. Догонит ли Ахиллес черепаху? Не знаю, не знаю…
Порою смотришь репортаж о каком-нибудь мероприятии в Луганске, и возникает чувство, что организаторы вообще не догадываются о том, что война была и есть (речь идет о войне на Донбассе; мероприятия, посвященные Великой отечественной, проводятся в Луганске едва ли не каждый день). Чувство это совершенно правильное. Вы помните рассказы о машине времени, в которых герой отправляется в прошлое и возвращается в свой мир, не понимая, что в нем что-то произошло за время отсутствия? Такими путешественниками часто оказываются ответственные работники, покинувшие Луганск до жарких событий. И вернувшиеся, когда в основном все явные приметы войны были ликвидированы. Отчего возвращенцы не понимают, почему бы не продолжить с того места, где остановились. Во ВСЕХ смыслах.
Только в рассказах обычно такой путешественник один. А если их сразу сто? Или тысяча?
Вписка Луганска в довоенные лекала обусловлена не только парой сотен чиновников, получивших доступ к «машине времени». Но главным образом тем, что принцип распределения собственности практически не пострадал. Порукой тому замечательная история, случившаяся намедни, когда в очередной раз через СМИ уважительно просили проявиться собственников неработающей арендуемой земли. Какой луганчанин не помнит эти городские достопримечательности, «огораживания»? Железный забор у магазина «Медиана», например. С него и пылинка не упала даже во время обстрелов.
Было очень много опасений, что «нищеброды» отожмут собственность у ее законных владельцев. Опасения оказались не обоснованы.
Вся луганская собственность принадлежит тем, кому принадлежала и до войны и, как правило, продолжает приносить доход своим владельцам, чьи политические интересы довольно индифферентны власти, максимум, речь идет об уплате «налогов в казну ЛНР».
Физически собственники могут находиться в Украине, в России, в Крыму, в Испании… что соответствует современному представлению о людях успешных, свободных и не ограниченных в своих передвижениях.
Так что, по идее, Луганск может гордиться тем, что и сегодня может кормить лучших представителей рода человеческого, ничем принципиально не отличаясь, в силу этого, от любой точки земного шара.
Петр Иванов